В своей журналистской практике я встречала довольно много страшноватых историй жестокого обращения с детьми. Например, когда новорожденного сбросили в мусоропровод. Выкинули на помойку. Упаковали в бидон, предварительно заткнув ротик кляпом, и отправили на свалку. Помню случай, когда мама готовила к продаже своего малыша, дабы помочь сожителю наладить бизнес по грузоперевозкам. Приходилось присутствовать при изъятии детей от непутевых мамаш.

Еще больше житейских ситуаций происходит рядом с нами. Ребенок, который зимой бродил по улице в платьице, пока его домашние наливались под завязку. Дети, ожидающие непутевую мамку несколько суток, когда та уже лежала в морге после ДТП, в которое попала ночью, переползая дорогу. Вместе с соседями мы боролись за жизнь девятимесячного дитяти, который смотрелся едва на три, поскольку самка, что числилась его родительницей, наплевательски относилась к своим обязанностям. С десяток вопиющих случаев из жизни назову сходу.

Но, увы, прекрасно осознаю: все это - лишь малая часть того, что происходит вокруг нас, с чем сталкиваются, с чем повседневно работают специалисты служб семьи, комиссии по делам несовершеннолетних, приемные мамы, воспитатели детских домов… Подумайте: за каждым, абсолютно за каждым ребенком из приемной семьи, которому повезло и он растет в домашних условиях, стоит его личная трагедия. А у нас только сегодня в Сызрани приемные родители воспитывают 176 детей!

Но при этом я не знаю ни одной истории, которая бы имела в нашем городе такой общественный резонанс, как с Кириллом и его мамой Алёной. Как у ткани, где есть лицевая и изнаночная стороны, тут присутствует картинка публичная и повседневно-реалистичная. Предлагаю поговорить и о той, и о другой. Итак…

«Видео лучшей подруги»

Под таким заголовком в Интернет в марте 2014 года ворвался видеосюжет про Алёну и ее четырехмесячного сынишку с врожденными патологиями. Молодая мама истерила, трясла плачущего грудничка, изрыгала на него похабные словеса. В это время подруга снимала происходящее на телефон, после чего выложила в сеть.

Через пару дней видео разместил у себя местный блогер. Лавина комментариев нарастала. Пользователи намного превзошли в жестокости непутевую мамку. Ее предлагали посадить на кол, «вырезать у нее все», стерилизовать, убить… Интернетовская матерщина тоже намного превзошла лексикон 19-летней Алёны.

Девятого апреля 2014-го девушка и ее «лучшая подруга», а также предприимчивый блогер, которого по какому-то недоразумению представили в студии в качестве сызранского журналиста, вкусили телевизионной «славы». Они стали героями ток-шоу «Пусть говорят».

Интернет-группа «Помощь Кирюше Шемелину» подготовила слезную петицию в адрес уполномоченного по правам детей Астахова: «Помогите маленькому человечку обрести счастливое детство!». Ее подписали 18030 человек.

Местный блогер получил сообщение: «Здравствуйте! Ваша запись попала в топ-25 популярных записей LiveJournal волжского региона».

О «злых тётях-чиновницах» и «равнодушных» медиках

По счастью, среди интернет-пользователей, бурно обсуждавших историю с Алёной, нашелся один (всего один!) человек, который скинул информацию на сайт местного управления семьи, материнства и детства. В этот же день, 31 марта, молодую семью стали разыскивать. Выяснилось, что в общежитии техникума Алёна не проживает. По месту прописки не появлялась. Где-то снимает квартиру. Где? Нашли адрес. Дома никого.

Со стороны, если «не въезжать в ситуацию», все выглядит убийственно. Молодая мама имела на тот момент статус сироты. Жила и училась в Сызрани. Ребенок рожден с тяжелыми патологиями. Как же специалисты, призванные бдить и помогать, могли оставаться в неведении их жизненной ситуации? Как будто педиатрическая служба, образовательное учреждение, управление семьи, материнства и детства, центр «Семья» – все враз ослепли! Казалось бы, сколько уже сломано копий в разговорах о необходимости координации и взаимодействии ведомств и структур, призванных стоять на страже семьи и ребенка!

Но объективности ради признаем очевидные факты, совокупность которых так больно ударила по Алёне и ее сыну.

Это теперь, когда произошла реорганизация структуры и центр социальной помощи семье и детям г.о. Сызрань преобразован в «Центр «Семья» Западного округа», такой случай маловероятен. А два года назад Алёна, имевшая прописку в Сызранском районе, была в поле зрения районных же органов опеки и попечительства. По их направлению девушку приняли на обучение в Сызранский техникум металлообрабатывающих и сервисных технологий (бывшее ПТУ-26).

О медицинской стороне вопроса. Во время беременности Алёна в Сызрани не наблюдалась, на учете у гинеколога не стояла. Рожала в Самаре. Там же новорожденного дважды прооперировали и выписали накануне Нового года.

Мама при этом указала медикам не место фактического проживания в нашем городе, а адрес своей прописки: Сызранский район. Отсюда: медицина Сызрани просто НЕ ЗНАЛА о существовании на территории города младенца с тяжелейшими пороками развития! Информация о тяжелом ребенке из района поступила в нашу педиатрическую службу только 25 марта 2014 года! Уже на следующий день медсестра посетила грудничка по адресу фактического проживания. Никаких медицинских документов мама показать не смогла. На следующий день ее ждали на прием в поликлинике. Доктор и медсестра трижды (27, 28 и 31 марта) приходили к ней домой, но квартира была закрыта. Пока медики Сызрани пытались реально помочь ребенку, Интернет вовсю бушевал, требуя Алёну к ответу.

Судьба человечка

Кирилла поместили в педиатрическое отделение ГБ № 2, где врачи отметили, что ребенок ухожен и не имеет внешних повреждений.

Мама написала заявление с просьбой поместить малыша в казенное государственное учреждение. За год она навестила его единожды.

После всех законных процедур суд лишил Алёну родительских прав в отношении Кирилла и наложил на нее штраф.

Суд лишил и отца ребенка, Евгения, родительских прав в отношении Кирилла.

Пять семей приезжали к мальчику в Дом ребенка «на смотрины». Кирюшу взяла на воспитание самарская семья, где на тот момент росли четверо усыновленных, трое приемных и трое кровных деток.

Напоследок

Сознательно не называю фамилии Алёны. Она и так прогремела на всю страну. Кому и какую пользу это принесло? Может быть, молодая женщина еще сумеет стать мамой. Недаром же наш гуманный российский суд лишает гражданина родительских прав в отношении каждого конкретного ребенка! Оставляя человеку шанс на нравственное перерождение, повзросление.

Ольга ЧУГАЙ

У этой девочки есть шанс стать нормальной мамой


Приглашаю к разговору Владимира Полтавца, психиатра:

- Физиологически и юридически Алёна мама, а фактически ею не стала… Где же материнский инстинкт, Владимир Ильич?

- Когда говорят об инстинкте, уместно иметь в виду животных. В человеческом детеныше инстинктов не заложено. Ни материнского, ни инстинкта самосохранения. Вы когда-нибудь видели, чтобы котенок, щенок полез в огонь, например? А ребенок может включить газ, перевалиться через балкон, прыгнуть с дерева, нанести себе рану ножом, ударить взрослую собаку. Где здесь инстинкт?

Ребенок рождается без жизненного опыта. Кто и когда запрограммирует этот удивительный компьютер с заложенной в него моделью поведения? Который и будет потом определять его социальную адаптацию, адаптацию в семье и материнстве.

Время естественного «программирования» – от нуля до семи лет. Не успели заложить в ребенка ничего путного? Ничего путного дальше ждать и не придется. Попадает человек во фрустрирующую ситуацию, ну, выпил немного, ну, тормоза слетели… И вылезает сбой в «программе». Наружу прут все влечения, злоба, агрессия, ненависть. Это может перейти и в аффективное состояние, когда человек уже не справляется с нахлынувшей на него сумасшедшей энергией. Тогда мы и наблюдаем жестокие сцены.

Как идет «программирование» человека? То, что ребенок видит, так и будет себя вести. Это уже потом он может внести коррективы в свое поведение, исходя из того, что он слышит, что читает.

Почему полезно, когда в семье два, три ребенка и больше? Когда есть разновозрастные дети, старшие на примере родителей видят, как те заботятся о маленьких, как ухаживают за ними и как их воспитывают.

Отсюда: человек, выросший в сиротстве, более уязвим. Он не имеет перед собой позитивного жизненного опыта, который могли бы дать ему родители.

Институт приемной семьи в этом случае – благо.

- Потрясает волна агрессии в интернет-обсуждениях… Да, человек поступил скверно. Безответственно. Непозволительно…

- На самом деле в помощи нуждались и ребенок, и мама. Даже если она была рада побывать на телешоу и получить удовольствие сродни мазохистам…

К слову. Люди ничего и никогда не делают, если не получают от этого удовольствия. Когда они кого-то бранят, клянут, они тоже охотно это делают. «Обсужденцы» показали крайне низкий уровень воспитанности, интеллекта. Когда наблюдаешь подобные социальные явления, очень важно не перейти черту и не начать думать о себе, как о Боге.

- Но и понять можно: у людей уже лопается терпение – там ребенка убили, там родили и выбросили, избили зверски…

- Даты сопоставьте: кто сейчас рожает? Это дети 90-х. Потерянное поколение. В каких условиях и на чем воспитывались нынешние молодые мамы и папы? Замученные в поисках пропитания семьи родители. Всевластие телевидения. Фактическое отсутствие образования. В их системе координат нравственность как понятие вообще отсутствует. И мы имеем то, что имеем. Сейчас они проявляют жестокость к своим детям. Потому что к ним в свое время была проявлена жестокость.

- У этих мамок и папок есть шанс стать ответственными родителями по отношению к своим детям?

- Взять на себя ответственность прогнозировать будущее этой мамы – проявление гордыни. Эта девочка еще имеет шанс в жизни. Я могу пересчитать такие случаи по пальцам, но они есть.

Из моей практики. Мама отказалась от первенца. Ребенок-инвалид находится в медицинском учреждении. Мама вышла замуж, родила здорового ребенка и воспитывает его.

Другой случай. Девочка 20 лет не живет с родной мамой. Та оформила официальный отказ от нее. «Отказницу» воспитывают старшие родственники. У мамы другая семья, где растут здоровые дети. И мама навещает старшую дочку! Бывает и такое. Крайне редко, но бывает.

- Что-то позитивное из истории с Алёной и Кириллом извлечь можно?

- Да. Может произойти осознание того, что она совершила. Может, попадется ей мужчина, которому она будет верить, который действительно окажется порядочным человеком, поможет ей адаптироваться в социальном плане и стать хорошей матерью и хорошей женой.

Могут, конечно, быть и негативные варианты развития жизни и судьбы. Но шансы есть всегда. Другое дело, как человек будет их использовать.

Говорят приемные родители

Галина Наумова:

- Нельзя рубить с плеча. Жизнь – она из оттенков. Нет здесь черного и белого. Я ни за что не стану клеймить Алёну позором. Публичное позорище только помешало, я так считаю.

Не спорю: то, что совершила молодая мама, достойно осуждения. Но, может, она была не готова к трудностям? Знаю: растить малыша, тем более инвалида, очень тяжело - и в содержании, и в воспитании, и психологически… Бывает, человек начинает бороться, но не выдерживает.

Если мама сочла, что себя исчерпала - это продукт современной действительности. Безысходность настоящего времени может надломить даже сильного человека. Вы подумайте: она сама еще полуребенок. Ни образования, ни профессии, ни работы, ни жилья… Как выжить на пособие?

Я знаю, о чем говорю. В приемные семьи практически не попадают здоровые дети. Среди диагнозов – хронические заболевания, ВИЧ, сифилис, умственная отсталость, пороки внутренних органов, дефекты зрения, слуха, врожденные аномалии, расстройства психики… Зарплата приемного родителя – 2800 рублей. Шансов устроиться на работу немного. Где и кто меня будет держать, если с ребенком-инвалидом нужно дважды в год ложиться в больницу? Кто его будет при этом возить в школу?

Скажу еще очень важное, о чем никто обычно не говорит. О роли мужа и отца. Мы с Сашей прожили 38 лет. Если бы не он, у нас не было бы ни семьи, ни детей. Сколько сил, любви, душевной теплоты он дарил нам! Недавно Александр Викторович Исаков ушел от нас в мир иной, и мы еще до сих пор не осознали глубины потери…

Папы, поверьте: от вас так много зависит…

Галина Морозова:

- Будь Алёна постарше, может, по-другому бы вела себя. Не могу ее осуждать и обвинять. Тем более, что девочка знала о врожденных патологиях плода, но аборт не сделала и в роддоме малыша не оставила.

Допускаю: не каждая женщина может стать мамой для ребенка-инвалида. Наверное, это от воли человеческой зависит, от того, имеется ли бойцовский характер. Возможно, у этой мамы не развит или вовсе отсутствует материнский инстинкт?

Ну, а я… Я любого ребенка принимаю. Потому что он - человек.

Мой сынок, которого его биологическая мама родила в 16, со мной с четырех лет. До этого – с прабабушкой, у которой не было ни сил, ни здоровья растить правнука. Сейчас ему 15. Вырос высокий, ласковый, добрый. Куда делись рахит и анемия! Девять классов закончил без «троек». Поступил в Московское военно-музыкальное суворовское училище (конкурс был 15 человек на место). Я не ехала – летела к нему на присягу: важно было его обнять, поцеловать, поздравить, поддержать…

Я жива жизнями детей. Понимаю: в них оставлю свой след на Земле.

Опубликовано в газете Волжские Вести в Субботу №40 от 1.10.2016.