Николай Филатов родился 17 декабря 1932 г. в г. Сызрани.
Его отец, Иван Андреевич, трудился подсобным рабочим в деревообделочном цехе лесозавода № 164 (ставшего в последующем, после нескольких переименований, комбайновым заводом и с 2001-го - ООО «Сельмаш»). Не воевал, так как имел бронь. Мать Николая, Евдокия Антоновна, 1912 г. р., была станочницей того же завода.
В семье Филатовых, кроме Николая, было еще трое детей - два его брата и сестра. Пошел наш герой в 1940 году в построенную незадолго до того школу № 1 (ныне № 14). Там он окончил 5 классов. После этого родители решили, что сынок уже достаточно «вырос и выучился», надо идти работать. Так Николай в 14 лет стал подмастерьем, а затем и настоящим мастером артели «Сапожник», что располагалась там, где сейчас находятся корпуса торгового центра «Пассаж».
Шли годы. Началась и окончилась Великая Отечественная война, а Николай все шил обувь, пока в 1951 г. не наступил его черед идти служить в армию. Хотя войне давно пришел конец, боевые действия не прекращались на территории Западной Украины. Там свирепствовали бандеровцы, недобитки УПА и прочий вооруженный сброд. Выпало Николаю Филатову тянуть армейскую лямку в Станиславской (ныне Ивано-Франковской) области. И пробыл он в тех краях до ноября 1954 года. Причем в условиях беспокойных, боевых, опасных, со значительными лишениями. Как говорит сам наш герой, за годы службы ему пришлось поспать только 4-5 месяцев на солдатской кровати в казарме, остальное - в лесу, поле, оврагах, хатенках, хлевах, сарайчиках, стогах сена или соломы. Это потому, что все время были дозоры, секреты, засады, преследования, прикрытия территорий и объектов, а также розыск бункеров, схронов, других сделанных бандитами укрытий, порой очень серьезно обустроенных - типа дзотов и дотов.
Николай Иванович Филатов вдруг замолкает. И, как бы спохватившись, произносит: «Я вообще-то давал подписку о неразглашении подробностей по службе». Но потом добавляет улыбаясь: «Прошло уже более шестидесяти лет с тех пор. Это - во-первых. Во-вторых, Советской Украины сейчас уже нет. И, в-третьих, слышал я, что гриф секретности давно снят».
- Привычным разведочным приспособлением, - продолжает ветеран, - были 2-метровые щупы, которыми мы обследовали все сомнительные места: рыхлую землю, густые заросли, стога, копны, ометы, насыпные кучи мусора и прочего хлама, плетеные укрытия и ограждения, хлипкие стены засыпушек и мазанок. А рядом шли на всякий случай один-два солдата с автоматами, гранатами, дымовыми шашками и ракетницами. И вот таким составом, а часто и большей численностью, пользуясь данными оперативников и собственными наблюдениями, сутками кружили по лесам, полям, населенным пунктам, выискивая бандитов или преследуя их. Какие тут постели, кровати и разносолы на обед или ужин?! Порой жили впроголодь, если розыск затягивался или продпаек закончился. А вот оружия было в достатке. Под конец службы обеспечивали и станковыми пулеметами, и снайперским оружием (с оптическими прицелами).
- Был случай, - вспоминает Николай Иванович. - Сидели мы в засаде прямо в хате, в хозяйственной ее половине, считай - в хлеву с теленком (корова у хозяина отелилась). Дело было осенью, уже холодно. Хозяев предупредили, чтобы помалкивали, зря никуда не шлялись и не показывались. А теленок тут же рядом жил своей жизнью: питался, испражнялся, мычал. И все это - в тесноте, вонище. Да, нам с товарищами тогда досталось. Но мы все-таки дождались «гостя». Сдали его оперативникам. Если «лесной гость» был безоружным и не сопротивлялся, нам огонь открывать не разрешалось. То есть мы поступали достаточно гуманно, инструктаж соответствующий особисты проводить не забывали.
- Но разве в инструкции все предусмотришь?! Вот пример. При прочесывании местности как-то прямо на меня вышел из чащи парень 17-18 лет, вооруженный. Но сопротивляться не стал. Допрашиваем его, зачем, мол, и как ты пошел к бандитам. А он нам предъявляет две повестки - советскую из местного военкомата и бандеровскую, с угрозами ему и его родственникам. Что делать? Таких после «промывания мозгов» мы обычно отпускали. Как и этого мальчишку. А вот с закоренелыми бандитами, - жестко сказал Николай Иванович, - особисты долго не церемонились.
- Еще случай, - оживился Филатов. - Вышли, будучи в поиске, к большому стогу. Нарочно громко переговариваясь, потому что заподозрили неладное. Осмотрели стог, так и есть - соломенная затычка. Потянули ее и вытащили. Прислушались - тишина. Старший группы, Пётр Сорокин из Куйбышева, отчаянный парень, голой рукой залез в отдушину и вытащил грязные сапоги. Потянул еще - вынул поганое ведро, тьфу! Что делать? Покричали - ответа нет. Вот тогда залегли рядом и очередями из автоматов прошили вдоль и поперек соломенное укрытие. Оттуда тоже грянуло два выстрела. И оба - в цель, прямо в Петра - в руку и пах. Быстренько эвакуировали раненого. А стог еще раз как следует обработали из автоматов. Потом обнаружили там два трупа. Рядом - оружие, остатки харчей. А Пётр Сорокин четыре месяца лечился в госпитале.
Были и большие операции. Так, подо Львовом обнаружили крупный бункер, построенный по всем правилам. В нем отсиживались какой-то главарь-бандеровец и его пособники. Солдат направили туда в оцепление. Взорвали бункер, в живых никого не осталось. Нашли документы, оружие - в смазке фабричной, советские деньги в новеньких купюрах. Кто-то об этих бандитах «заботился» (скорее всего - с Запада).
- Случались и ошибки, - говорит Филатов. - Однажды в секрет послали две группы, дело дошло до перестрелки, один наш рядовой был ранен. Вина ротных, не согласовали свои действия.
Нашему герою тоже досталось - сильно обжег ноги на костре, когда более трех суток сидели в засаде. Уснул, а проснулся - сапог горит. Более месяца провел в госпитале. Ожог сказывается до сих пор. Трудно ходить.
Кончилось все это перед «октябрьской» в 1954 году. Вернулся наш рядовой МГБ Николай Филатов домой - в Сызрань. Сапожное дело, по тогдашним понятиям, было не очень-то серьезным занятием. Куда? Да, конечно, на комбайновый завод. И стал Филатов наладчиком холодновысадочного оборудования. Так в этой должности до выхода на пенсию в 1993 году и отработал.
В том же цехе и его семейная судьба решилась - в лице симпатичной, пухленькой девушки-револьверщицы Таисии. Присмотрелись, познакомились, приглянулись друг другу. Ну и чего тут тянуть? Через полгода поженились. Хорошо обоим - живут и работают вместе. В браке 58 лет. Вот только квартиру от завода бесплатную получить не удалось. Решили вступить в кооператив (невиданное тогда дело). И, отказывая себе во многом, обзавелись-таки собственным жильем.
Есть у Филатовых сын. У него - своя благополучная семья, дети. Не забывают они стариков. Жить бы им припеваючи. Да годы сказываются, болезни. Таисия Сергеевна - на инвалидности. Николай Иванович хвори из армии привез.
- Что поделаешь, - улыбается наш герой, - живем по принципу: «один день, да наш».
А работали и воевали на совесть оба. Николай Иванович награжден орденом Отечественной войны II степени. Есть у него и медали, почетные знаки. Плюс 14 поощрений в трудовой книжке.
Таисия Сергеевна отмечена заводскими наградами. Филатовы - ветераны труда федерального уровня. Спасибо им за все!
В. АЛЕКСЕЕВ
