Когда я стала спрашивать, какое отчество у Ларисы Фёдоровой - медсестры, которая проработала почти пятьдесят лет здесь, на участке, относившемся сначала к медсанчасти СНПЗ, потом перешедшем к ГБ № 2, люди переглядывались. И я понимала, что им от такого вопроса делается неудобно.
- Да привыкли мы называть ее просто Лорой или Ларисой, - разводили руками мои собеседники.
С одной стороны, для женщины, наверное, приятно такое обращение, с другой - вроде бы уж давно и не девчонка. А Лариса Гельмановна на все мои доводы только отмахивалась, говоря: «Да разве в этом дело?»
И чувствуется в ней дух той выпускницы медицинского училища в г. Чарджоу тогдашней Туркменской ССР, после окончания которого она приехала в наш город на Волге по распределению.
- Тогда, в шестидесятых, было все очень строго, - вспоминает Фёдорова. - Нужно было три года отрабатывать по специальности после получения диплома.
И она работала! Медсестер, несмотря на наличие в Сызрани родственного учебного заведения, явно не хватало. Трудилась Лариса с раннего утра до поздней ночи.
- Но и отношение к нам, молодым, было очень хорошее, - рассказывает она. - Мне выплачивали десять рублей за съемное жилье. Потом я комнату получила в бараке, а когда его снесли - квартиру.
Врачи, с которыми Фёдоровой приходилось работать, не могли нарадоваться на молодую толковую медсестру. Все-то она успевала. Была легкой на подъем. Все понимала с лету. И в случае необходимости запросто могла заменить врача. Конечно, была у девушки мечта - стать дипломированным доктором. Но с третьего курса заочного отделения мединститута пришлось уйти по семейным обстоятельствам.
Свой участок - от РМЗ и до ст. Кашпир - Лариса знала наизусть. Как и всех людей в округе, а это - около семи тысяч человек.
- Бывало, спешу на вызов, а ко мне женщина бросается с ключами: «Лора, выручай, мы с мужем оба в ночную смену идем, что-то Васька затемпературил у нас», - рассказывает Лариса Гельмановна. - И бегу к ребенку. Посмотрю его, дам лекарства, напою, укутаю.
А сколько раз муж Ларисы не мог вечером дождаться жену, которая кого-то в очередной раз «врачевала». Шел на поиски, чтобы сопроводить ее до дома. Время позднее, мало ли!
Мой коллега - фотокорреспондент Анатолий Горлов - вспомнил: когда его сынишке Семёну было шесть лет, он неудачно упал. Взрослых дома не оказалось. Мальчишка сидел во дворе и громко ревел. Мимо, как всегда, быстрым шагом шла Лариса. А он ее знал, поскольку она часто приходила к ним на вызовы.
- Тетя Лора, посмотрите, у меня рука распухает и болит, - всхлипывал Семён.
Она сразу поняла, что это вывих, дернула за руку, потом сделала тугую повязку, успокоила. А вечером забежала навестить, узнать, как дела.
- Одна она у нас такая, - говорят здешние жители. - И до сих пор прибежит, если попросишь, принесет лекарство, даст совет, поговорит.
Фёдорова - удивительно легкий человек. Судя по рассказам Ларисы Гельмановны, мама ее была человеком очень мудрым. С раннего детства приучала дочь не делить людей по национальностям.
- Мы все дети Божьи, - приговаривала она.
Кстати, в Ларисе Гельмановне намешано много кровей. В ее родне - татары, русские, таджики.
- Весь бывший СССР, - смеется она.
В мае этого года Лариса Гельмановна ушла на заслуженный отдых. Но это только так называется. Не проходит и дня, чтобы она не побежала кому-нибудь помогать.
- Насижусь еще, - улыбается она. - Вся жизнь впереди!
Нина Суглоб
