Журналисты отправили запрос в Генпрокуратуру и уполномоченному по правам ребёнка при президенте РФ.

В Самарской области продолжается история из-за действий органов опеки, которые решили изъять из приемной семьи девочку ясельного возраста и передать ее биологическим родителям. Как только над ребенком оформили опеку, вдруг объявился биологический отец. Правозащитники считают, что он рассчитывает получить маткапитал.

Журналисты RT провели собственное расследование. Малышку удочерила Лилия Старостина из Сызрани (имена и фамилии изменены). У нее трое своих детей, но она всегда мечтала взять приемного ребёнка. Весной 2021 года она увидела анкету маленькой девочки, фактически, с самого рождения находившейся в доме малютки. В графе «Отец» у нее был прочерк, а в учреждении сказали, что ее никто и никогда не навещал.

Биологическая мать девочки Татьяна родила ее в ноябре 2019-го, спустя год после освобождения из тюрьмы, где отбывала десятилетний срок за убийство. Весной 2020-го Татьяна получила условный срок за угрозу убийством, а осенью - уже реальный: за то, что ударила ножом подругу ее приговорили к 2,5 годам лишения свободы.

Соцслужба без проблем дала Старостиным добро на оформление опеки над девочкой. Состоятельная семья, муж Лилии — военный, есть большая трёхкомнатная, хорошо обставленная квартира. В июне малышка стала жить с ними.

Однако через месяц им пришло письмо от органов опеки Пензенской области — объявился биологический отец ребёнка, и малышку надо отдать ему.

Оказалось, что биологическая мать девочки незадолго до ареста забеременела и родила в местах лишения свободы мальчика, после чего позволила сожителю вписать себя в свидетельство о рождении дочери.

Приёмная семья обратилась в благотворительный фонд «ЕВИТА», которым руководит офицер полиции в отставке Ольга Шелест. По её словам, девочку надо было передать отцу 8 августа, но пока этот процесс удалось отложить.

По мнению Шелест, данная ситуация возникла из-за недоработок органов опеки.

«Опека должна сначала отработать родственные связи ребёнка, чтобы потом не травмировать его, передавая туда-сюда, — поясняет она RT. — Так что это большая недоработка опеки Пензенской области. Они знали, что есть биологический отец, но они передали ребёнка в семью. Накосячили и сейчас пытаются прикрыться бумажками и скорее изъять, чтобы за профнепригодность не прилетело по шапке».

RT удалось связаться с биологическим отцом девочки Иваном Ермаковым. Он считает, что приёмной семье ребёнок нужен только из-за пособий, а его сожительница ни в чём не виновата — её просто подставили.

«Опекунша сразу подала на меня и жену иск о лишении родительских прав. Если лишат нас прав, получат 250 тыс. рублей. Конечно, хочется такие деньги заполучить», — жалуется Ермаков.

Татьяну, по его словам, посадили в тюрьму незаконно. Во время суда она была беременна.

«Когда в зоне она родила мальчика, мы расписались, и в свидетельство о рождении дочери я себя вписал, — рассказывает он. — А то, что мы пьём и не навещали дочь никогда, — неправда. Я всё это время собирал документы. Потом просил у руководства тысячу рублей в долг — не дали. Но я же скопил. Мне дали адрес опекунши, и я даже уже три раза с дочерью виделся».

Ольга Шелест обвинения опекунов в алчности называет беспочвенными. Сами они взяли паузу в общении с журналистами, опасаясь усугубить ситуацию.

«Приёмные родители не получали ничего и сами содержали девочку. А вот Татьяна, даже поместив ребёнка в интернат, получала как мать-одиночка 17 тыс. рублей, которые успешно пропивала. Такой у нас изъян в законе: она не лишена родительских прав, ребёнок на полном гособеспечении, и деньги может тратить, как хочет», — говорит собеседница RT.

Шелест считает, что биологические родители хотят забрать девочку из-за материнского капитала и чтобы вытащить биологическую мать из тюрьмы.

«Отец девочки сам говорит, что у неё два ребёнка и есть возможность выйти по УДО с отсрочкой наказания до исполнения детям 14 лет. Также он надеется получить материнский капитал размером 600 тыс. рублей и купить квартиру в Самаре. Что она стоит дороже, ему никто почему-то не говорит», — рассказывает правозащитница.

Вместе с тем Иван Ермаков всё-таки надеется, что сумеет на новом месте наладить жизнь со своей женой после её освобождения. По словам мужчины, в Самаре ему будет помогать сестра.

«Закажу машину, согласую с опекой дату и поеду из Каменки (село в Пензенской области. — RT), где нет перспектив, в Самару. По дороге заедем в Сызрань дочь забрать. Пока не устроим её в ясли, сестра будет сидеть. Потом я буду утром водить и вечером забирать из садика, а на выходные буду сестре отдавать. Ещё мама у меня недалеко там живёт. Будем в гости иногда ездить», — говорит Иван. Где и кем он будет работать в Самаре, пока не знает.

Соседи Ивана и Татьяны к его словам относятся скептически.

«Таня провела последние лет 20 на зоне. Дочь она назвала в честь маминой бабушки, а та их даже на порог не пустила. У них нет газа, отопления, электроэнергию воруют, батареи пропили. И девочку сдали в детдом, потому что не нужна была и пить мешала», — рассказывает RT соседка Лариса.

По её мнению, и второй ребёнок может повторить судьбу девочки и оказаться в доме малютки.

«Он ей нужен был, чтобы срок меньше получить за поножовщину. Так ей пять-шесть лет грозило, а беременной два дали. Сейчас деньги получат, прогуляют и от детей откажутся», — считает женщина.

Один из сотрудников райотдела, который по службе сталкивался с семьёй, тоже не верит словам Ермакова.

«Девочке лучше будет в приёмной семье. Татьяна шебутная — выйдет, а через год снова заедет. У неё девчоночка родилась, а она бухала беспробудно, буянила, и Ивану доставалось от неё. Сам он не буйный, и не такой, не алкаш, как она, но жилья нет, денег нет, работы нет», — говорит собеседник.

Опекуны знали о родителях

В Министерстве образования Пензенской области в неофициальной беседе рассказали RT, что биологические родители всё же навещали девочку. По словам собеседника, прочерк в свидетельстве о рождении стоял на момент помещения ребёнка в дом малютки, но впоследствии отец установил отцовство во внесудебном порядке.

«По совместному заявлению отца и матери возможно установление отцовства, потому что в судебные органы обращаются граждане, как правило, когда есть между ними спор, а у них спора не было. Они совместно проживали, в какой-то момент они не оформили почему-то документ по отцу, но изначально в свидетельстве о рождении ребёнка было написано отчество как раз этого отца, а впоследствии он документально подтвердил, что является отцом ребёнка», — пояснила чиновница.

По её словам, в базу для усыновления ребёнок попадает, если остаётся без попечения родителей. В данном случае мать-одиночка была в местах лишения свободы.

«Надо понимать, что это не усыновление было, а временная форма устройства. То есть ребёнок устраивается в семью на период, пока нет родительского попечения. Ситуация может измениться много раз. Бывает, и у родителей: ограниченные и лишённые восстанавливаются в родительских правах, приходят и забирают ребёнка, это их право», — говорит сотрудница министерства. Она утверждает, что приёмная мать знала, что в любой момент могут объявиться биологические родители и забрать дочь.

«Она была извещена о том, что статус ребёнка неполный, что мама может освободиться с мест лишения свободы, что она придёт за своим ребёнком. Наверное, она думала, что как-то обезопасит себя от матери, но ситуация развернулась по-другому — появился отец, который захотел установить отцовство», — считает собеседница.

В отделе опеки и попечительства города Кузнецка Пензенской области, где располагается госучреждение, в котором находилась девочка, отказались комментировать ситуацию. RT направил официальный запрос.

«Она у нас не числится сейчас, была в детском доме, мы её передали. По телефону не будем общаться», — сообщили чиновники. RT направил запрос в Генпрокуратуру и уполномоченному по правам ребёнка при президенте РФ Анне Кузнецовой с просьбой разобраться в ситуации.

Фото: pixabay