Ульянова остановила только смерть.

В 1990 году я работал слесарем-приемосдатчиком подвижного состава на железной дороге и в редакции районной газеты «Красное Приволжье» оказался почти случайно. Очень хотелось опубликовать свои стихи, как это удавалось в годы армейской службы.

Как-то вечером я выбрался в центр и вошел в здание, где располагалась городская газета «Красный Октябрь» (о существовании «Приволжья» я тогда даже не подозревал). Я просто шел по редакционному коридору и искал открытую дверь с целью поинтересоваться, напечатают ли здесь мои стихи. Открытым оказался кабинет Людмилы Ивановны Астаховой. Не знаю, больше к радости или к удивлению, но стихи мои вскоре появились на страницах районного издания, а меня пригласили к редактору газеты Анатолию Николаевичу Ульянову. Тогда я, конечно, и не догадывался, с каким человеком свела меня судьба.

Анатолий Николаевич Ульянов предложил мне попробовать себя в роли внештатного корреспондента «Красного Приволжья», а в дальнейшем, возможно, стать и полноценным сотрудником редакции. Первое я воспринял с огромным энтузиазмом, а о втором (по крайней мере тогда) всерьез не задумывался. Все-таки в редакцию я пришел не в поисках работы (к тому же именно в профессии журналиста я как-то себя не видел), а с желанием публиковать стихи.

Но и первое предложение на практике оказалось более неожиданным, чем я себе представлял в силу юношеского незнания многих и многих особенностей. Внештатный корреспондент районной газеты, в отличие, например, от городской, - это не работник какого-нибудь завода, который дает иногда материалы с места. Хотя и в «районке», конечно, такая практика приветствовалась. В моем же случае с железной дороги сделать корреспонденцию для газеты сельскохозяйственного района было затруднительно хотя бы по причине отсутствия соответствующей тематики.

В результате я стал в скором времени корреспондентом «разъездным» и побывал в разных уголках Сызранского района. Параллельно я знакомился с редакционной кухней, на практике узнавая, как делается газета. Энтузиазма это не убавляло - скорее, прибавляло, возможно, излишне. К тому же на мои тогдашние репортерские опыты большое влияние оказывало пионерско-комсомольское воспитание.

До сих пор прекрасно помню, как из одной из первых командировок привез огромный «идеологически выдержанный» текст. Анатолий Николаевич его внимательно изучил, но вместо похвалы, которой я самоуверенно ожидал, высказал единственное замечание: «Не надо громких слов». В дальнейшем я неоднократно вспоминал эту фразу и одергивал себя, заставляя уходить от штампов и призывов.

А из текста Анатолий Николаевич посоветовал мне сделать три отдельных: один - о жизни самой Балашейки и работе ее сельсовета, два других - о работе горно-обогатительного комбината и леспромхоза. Они - без громких слов - последовательно вышли в «Красном Приволжье».

Уроки Анатолий Николаевич давал краткие. Но они были емкими и по делу, поэтому, наверное, и запомнились на всю жизнь.

Вот еще один из них.

В практике были, например, совместные рейды с «Красным Октябрем» по району, когда во время уборочной страды город активно приходил селу на помощь.

Я в таких рейдах работал вместе с начальником отдела промышленности «Красного Октября» Андреем Волоком, фотокорреспондентом сначала районки, а затем и городской газеты Владимиром Байером. Затем материалы с коллективной подписью выходили, может быть, с небольшими изменениями в обоих изданиях.

Помню, по молодости, сдавая текст в газету с очередного рейда, я поставил свою фамилию первой. Редактор вызвал меня и показал «Октябрь», где в материале с того же рейда Волок также поставил первой мою фамилию.

- Все понял?

- Да.

В дальнейшем я таких ошибок не повторял.

В «Красном Приволжье» было у кого поучиться. Помимо Анатолия Николаевича Ульянова, здесь тогда собрался уникальный творческий коллектив. Те же стихи писали все: начиная от машинистки и заканчивая главным редактором.

В общем, осенью 1990 года я официально устроился в «Красное Приволжье» на должность корреспондента. Анатолий Николаевич Ульянов относился к молодежи с доверием, а вот мы, к сожалению, оправдывали это доверие не всегда. Простите нас, Анатолий Николаевич!

Ульянов вообще был, насколько это возможно в то время, человеком широких взглядов. Это нашло отражение как в его поэзии, так и в прозе. Отрывки из нее также печатались в «Красном Приволжье». Но о творчестве очень большого поэта уже писали — люди, которые гораздо более меня понимают в литературе. Я же вернусь к редакционным будням.

Анатолий Николаевич был здесь настоящим примером. Если что-то у кого-то выходило не так в очередной командировке в какое-нибудь село, редактор ехал сам. И привозил не только совершенно замечательный материал, но и фото. После этого, конечно же, хотелось сделать не хуже, но, увы, получалось далеко не всегда.

Работалось в «Красном Приволжье» интересно. А вот Самарский университет я оставил, не доучившись даже курса. Забрал документы, не стал сдавать вторую сессию. Так сложилось. Пришел к Анатолию Николаевичу, насколько мог складно объяснился. Понимание я мог найти, казалось, как раз здесь, здесь его и нашел.

Много позже я узнал, что путь Анатолия Николаевича Ульянова в «Красное Приволжье» лежал, как и у меня, через армию, через железную дорогу. В молодости он учился, но не стал заканчивать ни Вольское интендантское училище, ни Горный институт. Ульянов искал свое призвание и нашел его! Он прошел путь от корреспондента до редактора районной газеты, успешно закончил легендарный литературный институт им. А.М. Горького.

Всего этого тогда я не знал. Но главным было то, что редактор понял меня и поддержал. И мне показалось, что Анатолия Николаевича я тогда не подвел. Уже осенью поступил на факультет журналистики и социологии Казанского государственного университета (заочно), а вскоре был назначен в газете начальником отдела промышленности и сельского хозяйства.

Расскажу еще одну, полностью правдивую историю.

Дело к зиме. Город гриппует. В редакции — Ульянов, бухгалтер, машинистка и я. Причем я с гипсом на правой кисти после успешных приключений — перелом.

Но газету делать нужно. Все делают что могут. Я по телефону беру сводку о надоях в управлении сельского хозяйства. Царапаю в блокноте левой рукой. Наконец иду надиктовывать на машинку. И обнаруживаю, что могу изрядно напутать. А поставить условную Жемковку по надоям выше, чем, например, Новую Рачейку (хозяйства, конечно, а не сами села) никак нельзя. В колхозах и совхозах-лидерах за «рейтингом», хотя такого слова тогда и не знали, следили ревностно.

Иду перезванивать в управление. Объясняю: так и так, нужно и здесь уточнить, и здесь.

- Вы что, все перепутали? Только же записывали, - спрашивают.

Каюсь. Мол, перепутал. Но тут дело такое - правая рука сломана.

В управлении работали люди с юмором:

- У вас там что - никого без сломанных рук нет?

- Нет, - говорю, - к сожалению.

Сводку диктуют заново, и на этот раз я уже не портачу.

Анатолий Николаевич любил говорить, что работа должна быть сделана всегда. И никакое состояние, обстоятельства, даже в виде сломанной руки, не являются оправданием для журналиста, не давшего запланированный в номер материал.

Самого Ульянова в его работе остановила только смерть, оказавшаяся неожиданной для всех. Он с 1986 г. возглавлял редакцию и покинул ее, как и наш мир, в 1996 г.

Петр Кожевников

Фото из книги «Кто есть кто в Сызрани»