Шанхай, Маньчжурка, Питер... Районы Сызрани, овеянные, можно сказать, уголовной романтикой. По крайней мере так было раньше, как это ни страшно для многих звучит, в прошлом веке. Но есть и еще один район — с незамысловатым самоназванием Низы. Это семь Мурманских улиц и две Загорские. Несколько на отшибе от них есть еще и улицы Угловые, только это уже «прирезка», не «чистые» Низы.

Народ в Низах жил самый «пролетарский». Не в том плане, что селились там коренные заводчане, хотя были и такие. Много было пенсионеров или, как сейчас говорят, предпенсионеров, подрабатывающих «на жизнь» торговлей с огородов.

Но получили свой известный ореол Низы не за счет помидоров, что были не хуже знаменитых засызранских. Определяла его близость тюрьма — слово «изолятор» тут как-то не звучало. Часть населения составляли бывшие работники этого учреждения, а часть — освободившиеся из него же. Оседали здесь и приезжие, которые не могли позволить себе купить квартиру или надеяться вскоре получить ее. Дом же обходился дешевле. К тому же его можно было совсем недорого снять.

Над Низами, буквально по первой их линии, чуть ли не в огородах, торчали вышки с охраной, и, выйдя полить огурцы, привычным делом было увидеться с «человеком с ружьем». Не будем говорить о профессиональной принадлежности этой «вохры», но песни о ней пели весьма своеобразные, хотя и не прямо соответствующие действительности. По тем же огородам проходила и «колючка». Потом поставили деревянные заборы, довольно высокие. Но башенки вышек все равно было видно. Как и все с них.

Дома — сплошь деревянные одноэтажные. Единственный на всю округу телефон был у «старшего» по всем Низам. К нему не набегаешься. До ближайшего же автомата — километра полтора-два и больше, смотря откуда идти. Скорая зимой, даже если ее и вызовешь, на 1-ю Мурманскую могла и не спуститься. Дороги не очень-то чистили, спуск-подъем крутой. Да и скользко — сколько ни посыпай золой из печек (отопление — уголь-дрова, торф, газа не было), детишки быстро раскатают. То же и с похоронкой. Гробы, бывало, сами жители и таскали наверх, а уж там грузили в машину. Милиция? Ее вызывали только в самых крайних случаях. Здесь как-то предпочитали решать вопросы в своем кругу, без лишних участников и свидетелей.

Держали кур, некоторые еще и индюков, коз, свиней. Забой «хрюшки» был праздником. Это и «на поесть», и «на продать». В дом события выстраивались делегации — кому задок, кому голову, а кто и ливером обойдется. Ближе к Крымзе хозяева домов разводили также гусей и уток. Гуси то ли по своему дикому нраву, то ли по примеру местных жителей были драчливы.

Семьи часто были большими. Доходило до семи детей. Братья-погодки сразу из нескольких семей, бывало, учились класс за классом. В основном ограничивались восьмилеткой. Дальше — ПТУ, техникум, армия, а там уж как повезет. Ну, конечно, кто-то оказывался в криминальной среде, кого-то убивали, кто-то скалывался. К 25-30 годам из братьев оставалось по одному-два. В военное училище или какой гражданский вуз попадались единицы.

При всем при этом Низы жили по-своему спокойно и весело. В обиду себя не давали. Старожилы в тех же Шанхае и Маньчжурке наверняка помнят, как, если что шло не так, приходилось свистать всех наверх: «Атас, ребята, Низы поднимаются!»

«Сызранские вести»